Материалы
| Главная » Материалы » Книги » История |
Эпоха гонений на христиан (часть 1)
| Алексей Петрович Лебедев, профессор Императорского Московского Университета. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире. ОГЛАВЛЕНИЕ 1. О причинах гонений на христиан во 2, 3 и начале 4 века. Причины государственные. Причины религиозные. Причины общественные. 1. О причинах гонений на христиан во 2, 3 и начале 4 века. Отношение правительственной римской власти к распространявшемуся среди империи обществу христианскому выразилось во 2, 3 и начале 4 века в гонениях на христиан. Чтобы понять надлежащим образом свойства и характер этих преследований, нужно наперед строже изучить самые причины их. Причины эти троякого рода: государственные, общественные и религиозные. 1) Причины государственные. Христианство своими требованиями шло в разрез с тем, что составляло сущность представлений о власти государственной. Языческая древность чужда была идей о свободе убеждений в деле религии и совести. Языческая идея государства заключала в себе право полновластного распоряжения всей совокупностью жизни граждан. Все, что не хотело жить и развиваться, не служа целям государственным, – всеэто было непонятно для древности, чуждо ее духу. С появлением христианства из-под эгиды этой власти отторгалась целая область деятельности человеческой – область религиозной жизни человека. Самые великие умы древности ничего не знали о самостоятельности религиозной, о религии и религиозности, не подчиненных государству. Платон в своем «Идеальном государстве» дает государству такую власть над человеком, при которой не остается никакого места ни для личной ни для религиозной свободы. По мнению другого великого мыслителя древности Аристотеля (в «Политике») человек есть существо исключительно политическое, и жизнь государственная есть все для него. Замечательнейший римский мыслитель Цицерон говорит также:«Государство родило нас и воспитало для того, чтобы лучшие и высшие силы нашей души, разума и рассудка употреблять в свою собственную (государственную) пользу, а в нашу личную пользу оставлять столько, сколько будет оставаться за удовлетворением его собственных нужд» (Республика 1. 4). Римское государство было лишь осуществлением этих идей древности. Государство у римлян было единственно высшим идеалом и путеводною звездою, которая в качестве высшего рока давала направление всем силам народной жизни. Оно было как бы божеством, и все, что стояло вне отношения к государству, было бесполезно и незаконно. Поэтому и самая священнейшая вещь – религия – была одной из функций государственной власти. Все императоры Рима, начиная от Августа, были в тоже время верховными первосвященниками. Словом, религия в римской империи не имела ни малейшей самостоятельности, она находилась под строгим контролем государственной власти. Что же теперь христианство?.. Христиане открыто заявляли, что человек, подчиненный государственной власти в других отношениях, свободен от подчинения этой власти в сфере религиозной. Они хотели жить в этом отношении без контроля государственного, но этого не признавала государственная власть и признавать не хотела. Апологет 2 века Тертуллиан заявляет перед римским правительством, что «всякий может располагать собою, так же точно волен поступать человек и в деле религии. Право естественное, право общечеловеческое требует, чтобы каждому было предоставлено поклоняться тому, кому он хочет. Религия одного не может быть ни вредна ни полезна для другого» (Апология гл. 28). В этих словах Тертуллиан ясно высказывает мысль, что христианство решительно не признает за языческим государством права санкции в делах религии, – мысль, которая шла вопреки всем традициям Рима. Со всею силою непоколебимости в убеждениях развивает ту же мысль другой великий апологет древности, Ориген, в 3 веке. Он открыто заявляет: «Если естественный, божественный закон повелевает нам то, что расходится с законодательством страны, то должно это последнее – законодательство страны – оставлять без внимания и, пренебрегая волею человеческих законодателей, слушаться только воли божественной, каковы бы ни соединялись с этим опасности и труды, даже если бы пришлось потерпеть смерть и посрамление. Мы, христиане, признавая естественный закон (или, что тоже, закон совести) высшим божественным законом, мы стремимся соблюдать его и отвергаем законы нечестивые» (Против Цельса, 5, 37). Мог ли Рим позволить свободное распространение таких идей, которые были отрицанием его коренных прав? Тогда как в древности над всем царила государственная власть, ее авторитет высился над всеми другими авторитетами, в христианстве и христианах эта власть встречает врага, готового лишить ее права ее, возобладать и возвыситься над нею. Оставить без противодействия такое явление, как христианство, значило бы для Рима открыто отказаться от своих вековых прав. Поэтому римское правительство, если оно хорошо сознавало требования и стремления христианства, необходимо должно было преследовать христиан. Замечательный факт, – систематическими гонителями христианства были именно те государи римские, которые отличались наибольшей рассудительностью, наибольшим пониманием положения дел государственных, каковы: Траян, Марк Аврелий, Декий, Диоклетиан; между тем как злые и порочные государи, но мало входившие в сущность дел государственных, как Нерон, Каракалла и Коммод, или вовсе не преследовали христиан, или, если и преследовали, то не видели в этом какой-нибудь государственной задачи. Более проницательные государи понимали ту великость требований, какие предъявлялись христианством правительству римскому, понимали, что христианство требовало – ни много ни мало как полного коренного изменения идей, легших в основу всемирной империи. И вот кровь мучеников льется, но не даром льется эта кровь: ею покупается дражайшее из всех прав человеческих – право свободного христианского убеждения. 2) Причины религиозные. Скажем сначала, почему христианство не могло свободно распространяться и утверждаться между римскими гражданами. Государство римское поставляло своей задачей оберегать свою отечественную религию. Оно видело в этом свою священнейшую обязанность. Это стремление можно находить у всех римских императоров. Император Август очень заботился о поддержании римской религии. Он перестраивал храмы, чествовал жрецов и наблюдал за строгим исполнением церемоний. Преемники следовали его примеру. Тиберий отлично знал древние обычаи и не позволял делать в них ни малейшей отмены. Император Клавдий был набожен. Даже при самых дурных государях, умышленно пренебрегавших преданиями Августа, римская религия никогда не оставалась в полном пренебрежении, например при Нероне. А что касается лучших государей последующего времени, то они оказывали полное уважение национальной религии. Так поступал Веспасиан и императоры из фамилии Антонинов, так же поступали и позднейшие римские государи. После этого понятно, могли ли находить себе пощаду христиане у римского правительства, христиане, которые употребляли все меры к тому, чтобы отторгать римских граждан от их древней религии. Отпадение римских граждан от отечественной религии рассматривалось как отпадение от самого государства, как стремление революционное, антигосударственное. В этом отношении замечательны слова Мецената, с которыми он обращается к Августу: «Почитай сам богов непременно по отечественным законам и принуждай других почитать таким же образом. Тех же, кто водит что- либо чуждое, преследуй и наказывай не только за то, что они богов презирают, но и за то, что они, презирая их, презирают и все другое, за то, что, вводя новые божества, соблазняют к принятию новых законов. Отсюда происходят потом заговоры и тайные союзы, отнюдь не терпимые в монархии». Поэтому, если христианство появлялось между римскими гражданами, оно должно было рассматриваться со стороны властей не как только религиозное преступление, но и как преступление политическое. Правда, по-видимому, римская власть уже не так-то строго блюла за чистотою своей религии, как мы указывали. Известно, что культ римский того времени нередко в свою сферу принимал божества из культов иноземных. Мы видим, что Зевс Эллады становится рядом с Юпитером Рима, а Гера подле Юноны. Нельзя ли выводить отсюда заключения, что и христианство могло найти себе такой же доступ в среду римских граждан? Но такая возможность не имела места в отношении к христианскому Богу. И это по многим причинам. Во-первых, такое допущение неримских божеств к почитанию их гражданами делалось не иначе, как с позволения римского сената. А такого дозволения христиане тщетно ждали на первых порах. Во-вторых, культ данного божества если и допускался в среде граждан, то не иначе, как с такими или другими видоизменениями, чего, конечно, никак не могло терпеть христианство. Притом при подобном допущении необходимым условием поставлялось, чтобы вместе с обрядами, какие предписывались новым культом, его последователями строго сохранялись и наблюдались и обряды римского культа. Замечательно, в гонение императора Валериана правительство римское предлагало христианам воспользоваться этим видом терпимости римской, т.е. оно хотело дозволить им почитание Христа, но под условием, чтобы вместе с этим были соблюдаемы и обычные религиозные обряды римские (Евсевий Памфил, Церковная История 7, 11). Но само собой понятно, что христианство не могло и не хотело допускать подобного компромисса с религией римской, зная, что невозможно служить двум господам. В то время, когда появляется и распространяется христианство, римская религия получает весьма важное приращение в своем культе. Это приращение сделалось источником многих бед для христиан. Мы говорим о так называемом «культе цезарей». Быть может, ни из-за чего другого не было пролито так много христианской крови, как из-за этого рода религиозного почитания у Римлян. Скажем несколько слов о происхождении этого культа. Римская религия с самого начала не была религией натуралистической: религиозное почитание римлян видело в своих богах олицетворение всех тех сил, от которых зависело счастье и благоденствие государства. Служение Юпитеру здесь не было тем служением, какое воздавалось в Греции Зевсу, олицетворявшему светлое небо. Юпитер в Риме был олицетворением высшего государственного порядка, он представлялся невидимым главой именно государства. И вообще все государственные функции у римлян непременно олицетворялись в каком-нибудь божестве. С появлением в Риме власти монархической, последовательность религиозного развития римлян требовала, чтобы эта новая функция государственная была представлена в каком-нибудь божестве, покровителе этой власти; в этом полагали залог счастья и благоденствия государственного. Таким божеством и сделалось отвлеченное понятие: гений императора. Император должен иметь гения, который бы охранял его и руководил им. Сама по себе эта вера в гения императора не вела к какому-нибудь суеверному поклонению императорам, но тщеславие римских цезарей и низкое ласкательство подданных из простого почитания гения императоров сделали личное обоготворение монархов. Начался этот культ цезарей с Августа и продолжал свое существование во все время языческой римской империи. Стали обоготворять не только умерших цезарей, но и живых. Этот культ в некотором смысле стал во главе религии римской. Он был для всех принудительным. Считалось обязательным иметь у себя в доме образ царствующего императора между своими пенатами. Так, в царствование Марка Аврелия римляне считали безбожником всякого, кто не имел у себя в доме хоть какого-нибудь его изображения. За соблюдением культа цезарей смотрели строго, и кто по небрежности или неуважению не хотел выражать чествования императору, с таким поступали как с величайшим преступником. Известный Цельс говорит к христианам: «Разве есть что худое в том, чтобы приобретать благоволение владыки людей; ведь не без божественного благоизволения получается власть над миром? Если от тебя требуют клятвы именем императора, тут нет ничего дурного; ибо все, что ты имеешь в жизни, получаешь от императора». Но христиане думали иначе, и при всяком случае открыто заявляли о своем решительном несогласии поклоняться императору. Тертуллиан, вооружаясь против этого поклонения, говорит христианину: «Отдай деньги твои кесарю, а себя самого Богу. Но если все будешь отдавать кесарю, что же останется для Бога? Я хочу, замечает Тертуллиан, называть императора владыкой, но только в обыкновенном смысле, если я не принуждаюсь поставлять его владыкой на место Бога» (Апология, гл.45). Сцены противления со стороны христиан требованиям обоготворять императора, сцены, подобные нижеследующей, были явлением обыкновенным. Проконсул одной провинции замечает христианину: «Ты должен любить императора как прилично человеку, живущему под покровительством римских законов». Выслушав ответ христианина, что он любит императора, проконсул говорит:«Чтоб свидетельствовать свою покорность императору, принеси с нами жертву императору». Христианин решительно отказывается от исполнения этого требования:«Я молюсь Богу, восклицает он, за императора, но жертвы в честь его нельзя ни требовать, ни приносить, ибо можно ли воздавать божеские почести человеку?» Вследствие подобных заявлений со стороны христиан, на них падало тягчайшее обвинение в оскорблении царского величества. Римляне были очень терпимы к религиям чуждым, они не тревожили религиозной совести иноземцев. Иноземец, не римский гражданин, мог поклоняться богу, какому хотел. Различные чужеземные культы, греческий, малоазийский, египетский и самый иудейский, свободно отправлялись повсюду. Эти чужеземцы только обязаны были держать себя уважительно по отношению к римскому государственному культу и отправлять свои обряды частным образом, скромно, не навязывая их другим, а особенно не показываясь с ними на публичных местах города; этим культам позволено было держаться на окраинах Рима. Не допущен был для подобных культов прозелитизм между римскими гражданами. Наряду с указанными языческими культами и иудеям разрешено было невозбранное исполнение их религиозных обрядов. Это тем страннее представляется, что между римским язычеством и иудейством было менее точек соприкосновения, чем между римским и другими языческими культами; тем удивительнее, что иудеи, вследствие гордого притязания на исключительную святость, стали для римлян племенем ненавистным. Римлянам крайне не нравилось в иудеях, что они даже в обыкновенных житейских отношениях старались держаться как можно дальше от прочих сограждан, не покупали у язычников хлеба, масла и других предметов житейского обихода, не говорили на их языке, не принимали их в свидетели и т.д. Главное основание, на котором утверждалась веротерпимость римлян относительно чуждых для них культов, состояло в том, что это были культы определенных национальностей, отечественные культы известных народов. Римляне, как политеисты, не были фанатичны относительно чужих богов. Они объявляли неприкосновенным богопочитание каждого из завоеванных ими народов, надеясь через то частью расположить к себе побежденные народы, частью снискать покровительство самих богов этих народов. Со своей стороны почитатели иноземных культов не давали римлянам повода гневаться на них. Чужеземные культы остерегаются принимать перед римской религией тон презрительный и гордый. Так уважительно относились к римскому культу прочие языческие народы. Не составляли резкого отличия в этом случае и иудеи. Самые иудеи старались по возможности ладить с гордыми римлянами. Правда, иудеи твердо держались своей религии, но разными услугами своим владыкам – римлянам успевали приобрести себе сносное религиозное положение. Они хоть несколько, но все же старались приноравливаться к законам владычествующего народа, за это римляне снисходили к их нравам и обычаям. Когда на иудеев донесено было императору Калигуле, что они недостаточно выражают почитание к священной особе императора, то они отправили депутацию к нему: «Мы приносим жертвы, говорили эти депутаты Калигуле, за тебя, и не простые жертвы, а гекатомбы (сотенные). Мы делали это уже три раза – по случаю твоего вступления на престол, по случаю твоей болезни за твое выздоровление и за твою победу». Разумеется, такие заявления должны были мирить римское правительство с Иудеями. Но могли римляне в такие же отношения становиться к христианскому культу? Языческая римская власть не видела в христианах того, что давало бы возможность уравнивать христианство с прочими культами. У христиан не было никакого древнего отечественного культа. Христиане на взгляд римского правительства являлись чем-то странным, неестественным, выродками между людьми, ни иудеями ни язычниками, ни тем ни другим... Христианство с своей проповедью о богопочитании, не привязанной ни к какому месту, ни к какому государству с религиозной точки зрения древности являлось как нечто противное природе вещей, как попрание всякого определенного порядка. Христиане не имели ничего такого, что находили в каждом религиозном культе, ничего из всего того, что даже у культа иудейского было общего с язычеством. У них не находили – можно себе представить – ни алтарей, ни образов, ни храмов, ни жертв, что так изумляет язычников. «Какая же это религия?» – могли задавать себе вопрос язычники. И однакож, что казалось совсем невозможным, что христианство, находя себе немалочисленных последователей между всеми сословиями, не исключая самих римских граждан, грозило ниспровержением государственной религии, а с нею и самому государству, поскольку оно тесно было связано с религией. При виде этого, ничего не оставалось делать языческому Риму, как, в чувстве самосохранения, внутренней силе христианства противопоставить по крайней мере силу внешнюю – отсюда гонения, следствие естественное. Источник: http://www.hvep.narod.ru/publications/ [  ] | |
| Просмотров: 5465 | Теги: | Рейтинг: 3.0/2 | |
| Всего комментариев: 0 | |