3) Причины общественные.

      Общество языческое римское было так настроено, что христиане не могли ожидать себе мира и покоя. Все, начиная с самого императора до последнего подданного, чем-нибудь да были недовольны христианами.

      Христиане уклонялись от воскурения фимиама и принесения жертв перед статуями императоров. Император римский не мог оставаться равнодушным зрителем такого вольномыслия и упрямства.

      Классы интеллигентные и административные смотрели на них, как на врагов цивилизации и негодных граждан, народ, масса считали христиан главной причиной общественных несчастий, полагая, что боги гневаются на распространение такого нечестия, как христианство.

      Известно, как иные из христиан первых веков смотрели на древний мир и всю его культуру. Самый строгий приговор, самое жестокое осуждение нередко произносили христиане против всей цивилизации древнего мира, составлявшей славу и гордость греков и римлян.

      Наука, искусство, вся образованность языческая подвергались решительному презрению. Желая довольствоваться одной верой, некоторые из первых христиан с ужасом смотрели на философию, считая ее опасной, вредной, матерью всех ересей. «Нет ереси, говорит Тертуллиан, которая бы не имела начала в учении философов…»

     В том же роде отзывается о языческой философии, науке и литературе и христианский философ Тациан. "Ваше (языческое) красноречие – восклицает он – есть не иное что, как орудие неправды, ваша поэзия воспевает только ссоры и любовные проделки богов на пагубу людей, глупцы и льстецы были все ваши философы…; все они не были свободны от суетности и притязательности" (Речь против Эллинов, 1-2 гл.).

      Вооружаясь против языческой науки и литературы, христианское сознание вооружалось против и таких проявлений эллинской цивилизации, какими были театры. «Театр, по словам Тертуллиана, есть святилище Венеры, дом, посвященный Венере и Бахусу» (О зрелищах, гл.10). В эпоху, о которой мы говорим, театры испортились, они не были тем, чем они были в Древней Греции, и чем они стали в наше время, т.е. значительным фактором в развитии гуманных и нравственных идей.

      Ненависть к язычеству у многих христиан не останавливалась и на этом. Она простиралась до воспрещения учиться музыке, живописи и даже содержать школы, так как каждое из этих занятий могло иметь отношение к языческой религии, так, школьный учитель волей-неволей должен был объяснять имена, генеалогию, похождения языческих богов. (Тертуллиан. Об идолопоклонстве, гл. 10).

     Представители интеллигенции общества римского, понятно, не могли оставаться равнодушными к таким воззрениям христиан. Ненавистью отвечали они на это христианам.

      Подобно классам интеллигентным, классы административные должны были относиться в этом же роде к обществу христианскому. Христиане, по крайней мере некоторые из них, отказывались нести общественные повинности, какие несли другие граждане. Войну, например, они считали за нечто несоответствующее достоинству христианской любви и уклонялись от несения военной службы. Некоторые христиане устраняли себя и от прочих гражданских обязанностей и должностей и от всяких отношений с гражданами языческого мира. До какой степени доходила иногда рознь между языческим обществом и христианами, – это лучше всего показывают следующие слова Тертуллиана. "Язычники и христиане чужды друг друга во всем".

      При таком отчуждении христиан от общества языческого естественно, что поведение христиан могло казаться язычникам, дорожившим своей образованностью, государственным строем и учреждениями, – отчуждением от самой цивилизации и возвращением к жизни народов диких и варварских. Общество языческое могло предлагать себе такой вопрос: что будет с государством, с цивилизацией, если все будут так же относиться к римским учреждениям, как относятся христиане? Близко принимая к сердцу интересы своего государства, языческое общество должно было требовать от правительства мер преследования против презрителей и попирателей эллино-римской цивилизации.

      Как ненависть к христианам императоров и представителей интеллигенции и администрации, так наконец и нерасположение к ним массы народной могло служить для правительства побуждением гнать и преследовать христиан. Народ видел в них врагов своих богов и даже считал их людьми без всякой религии. Поводов к накоплению нерасположения к христианам со стороны черни находилось много. Христианин, покидая язычество, отказывается от ремесла приготовления идолов – чернь волнуется против христиан. Христианин отказывается от бесчисленных языческих празднеств – толпа негодует. Христианин при гостях-язычниках не призывает имени Геркулеса за обеденным столом, и ненависть язычников растет.

      Ненависть народной толпы против христиан в особенности возрастала во время каких-нибудь общественных бедствий. Если долго не было дождя, отчего происходила засуха, если в Риме Тибр производил наводнение, если Нил в Египте не орошал полей, если свирепствовала эпидемическая болезнь, если случалось землетрясение, то народная ярость легко возбуждалась против христиан. «Это нужно приписать – говаривал в подобных случаях народ – гневу богов на распространение христианства».

Тираническая имперская власть, часто не находя себе поддержки в других слоях общества, искала и находила себе эту поддержку в черни. Деспот, говорит Прессансэ, потому только держит власть в своих руках, что он служит не истинным интересам, а страстям народным; тирания есть всегда результат двоякого подчинения: властелина, который потворствует своему рабу, и раба, который льстит своему властелину.

Поэтому-то владычество императоров римских было вместе с тем и владычеством народа. Недовольный уже одним хлебом, который даром давался ему в столице, и цирком, которым забавляли его, народ из ненависти к христианам еще требовал смерти христиан. Императоры, а за ними и проконсулы провинций, не могли отказывать толпе, на которую они опирались, в ее требованиях. Отсюда мы примечаем то нередкое явление в истории гонений, что гонениям на христиан со стороны правительства предшествуют гонения на них со стороны народа.

После обозрения общих причин, условливавших гонения на христиан, обратимся к рассмотрению самой истории гонений. Сколько именно было гонений на христиан до времени Константина Великого, с цифровой точностью определить трудно. Некоторые историки любили придерживаться круглой цифры: десять, насчитывали десять гонений до Константина. Число это с одной стороны мало; собственно говоря гонения не прекращались во все время 2 и 3 века. Если они прекращались в одном месте, то в это же время начинались в другом. Иногда достаточно было простой вспышки народной ненависти к христианам или нерасположения к ним проконсула, чтобы гонение на христиан возникло в том или ином городе. В этом смысле гонения не прекратились еще и теперь.

С другой стороны, указанное число гонений слишком велико, если примем за масштаб число таких языческих царствований, в которые появлялись прямые указы против христиан. Таких царствований было немного.

На основании твердых исторических данных, открытых гонений на христиан, вследствие императорских указов, можно насчитывать не более пяти: в 1 веке совсем не было такого рода гонений, во 2 веке два – при Траяне и Марке Аврелии, в 3 тоже два – при Декии и Валериане, и, наконец, в начале 4 века – при Диоклетиане.

Не считаем делом научным следить за всеми гонениями, в особенности, когда эти гонения были проявлением прихоти необузданного народа или личной жестокости проконсулов. Нам кажется, что мы сделаем то, что должна сделать наука, если ограничимся историей гонений при таких римских императорах, при которых гонения входили в планы государственные, при которых издавались против христиан определенные указы.