Материалы
| Главная » Материалы » Жанры » Поэзия |
Борис Пастернак (1890 — 1960)
| Гефсиманский сад Мерцаньем звезд далеких безразлично Был поворот дороги озарен. Дорога шла вокруг горы Масличной, Внизу под нею протекал Кедрон. Лужайка обрывалась с половины. За нею начинался Млечный Путь. Седые серебристые маслины Пытались вдаль по воздуху шагнуть. В конце был чей-то сад, надел земельный. Учеников оставив за стеной, Он им сказал: «Душа скорбит смертельно, Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной». Он отказался без противоборства, Как от вещей, полученных взаймы, От всемогущества и чудотворства, И был теперь, как смертные, как мы. Ночная даль теперь казалась краем Уничтоженья и небытия. Простор вселенной был необитаем, И только сад был местом для житья. И, глядя в эти черные провалы, Пустые, без начала и конца, Чтоб эта чаша смерти миновала, В поту кровавом Он молил Отца. Смягчив молитвой смертную истому, Он вышел за ограду. На земле Ученики, осиленные дремой, Валялись в придорожном ковыле. Он разбудил их: «Вас Господь сподобил Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт. Час Сына Человеческого пробил. Он в руки грешников Себя предаст». И лишь сказал, неведомо откуда Толпа рабов и скопище бродяг, Огни, мечи и впереди – Иуда С предательским лобзаньем на устах. Петр дал мечом отпор головорезам И ухо одному из них отсек. Но слышит: «Спор нельзя решать железом, Вложи свой меч на место, человек. Неужто тьмы крылатых легионов Отец не снарядил бы Мне сюда? И волоска тогда на Мне не тронув, Враги рассеялись бы без следа. Но книга жизни подошла к странице, Которая дороже всех святынь. Сейчас должно написанное сбыться, Пускай же сбудется оно. Аминь. Ты видишь, ход веков подобен притче И может загореться на ходу. Во имя страшного ее величья Я в добровольных муках в гроб сойду. Я в гроб сойду и в третий день восстану, И, как сплавляют по реке плоты, Ко Мне на суд, как баржи каравана, Столетья поплывут из темноты». 1949 г. * * * Дурные дни Когда на последней неделе Входил Он в Иерусалим, Осанны навстречу гремели, Бежали с ветвями за Ним. А дни все грозней и суровей, Любовью не тронуть сердец, Презрительно сдвинуты брови, И вот послесловье, конец. Свинцовою тяжестью всею Легли на дворы небеса. Искали улик фарисеи, Юля перед Ним, как лиса. И темными силами храма Он отдан подонкам на суд, И с пылкостью тою же самой, Как славили прежде, клянут. Толпа на соседнем участке Заглядывала из ворот, Толклись в ожиданье развязки И тыкались взад и вперед. И полз шепоток по соседству, И слухи со многих сторон. И бегство в Египет, и детство Уже вспоминались, как сон. Припомнился скат величавый В пустыне, и та крутизна, С которой всемирной державой Его соблазнял сатана. И брачное пиршество в Кане, И чуду дивящийся стол, И море, которым в тумане Он к лодке, как посуху, шел. И сборище бедных в лачуге, И спуск со свечою в подвал, Где вдруг она гасла в испуге, Когда Воскрешенный вставал... [  ] | |
| Просмотров: 4018 | Теги: | Рейтинг: 0.0/0 | |
| Всего комментариев: 0 | |