Возникновение музыки.

Мир, созданный Богом, наполнен тысячами звуков и мелодий. В небе звучит пение ангелов, а на земле – шум моря, ветра, грохот грома, звуки, издаваемые животными и птицами…

В мире звуков человек ищет соответствие своему духовном и эстетическому опыту. Когда он находит звуки, близкие его внутреннему миру и состоянию, музыка приносит ему удовлетворение или доставляет удовольствие. После грехопадения человек стал создавать свою музыку. Он добавил к многообразию звуков природы свои звуки и мелодии, другие ритмы и тембры. Искаженная грехом природа человека стала находить удовольствие совсем в других соотношениях звуков и громкости.

«Земная история музыки берет свое начало от двух родственных групп людей: от потомков Сифа и потомков Каина. Их пути — это разные реакции человеческого сознания на грехопадение и изгнание из рая. Желание вновь обрести утраченное блаженное райское состояние стало основным и всепоглощающим желанием всего человеческого существа, однако практическое осуществление этого желания было разным. Сифиты пошли по пути призвания имени Господа, то есть по пути попытки личного примирения с Богом и покаяния перед Ним в надежде получить когда-нибудь прощение и возвращение утраченного состояния. Каиниты пошли окольным путем и попытались «воссоздать» само райское блаженное состояние земными средствами,

Если для добычи физической, телесной пищи употреблялись орудия земледелия и охоты, то для добывания пищи душевной были изобретены орудия музыкальные. И подобно тому как телесная пища утоляла телесный голод, так и музыкальные звуки утоляли голод души, мучимой утратой райского блаженства» (1).

Воздействие музыки.

Музыка, созданная человеком, оказалась очень активной средой, способной оказывать на человека, на его сознание сильнейшее влияние. Осознавая эту могущественную способность музыки, человек стал использовать ее в разных сферах своей жизни.

- Музыка использовалась как магическое и мистическое средство.

«Добытые в результате физических усилий с помощью специальных инструментов, музыкальные звуки особым образом воздействовали на душу человека, приводя ее в состояние транса или экстаза, как бы восхищающего всего человека из действительности, пораженной его грехом. Это возбуждение бестелесного, душевного начала с помощью начала материального и с помощью физических усилий роднит музыкальную стихию со стихией наркотических и опьяняющих веществ, ибо и там и здесь душа возбуждается различными физическими действиями и образованиями» (2).

- Музыка использовалась и используется как средство воспитательное, способное изменить характер человека.

«Если человек допускает, чтобы мусическое искусство завораживало его звуками флейт и через уши, словно через воронку, вливало в его душу те сладостные, нежные и печальные лады... если не делая передышки он непрестанно поддается такому очарованию, то он как бы расплавляется, ослабляет свой дух, пока не ослабит его совсем..." (3)

Музыка способна вызывать ассоциации на первый взгляд совсем далекие от музыкальных, такие как свет и темнота, тепло и холод.

«Другой компонент джазовой фактуры – тембр – вызывает подобные музыке синтетические ассоциации (темный – светлый, теплый – холодный)» (4).

- Она способна передавать ощущения цвета.

«Однажды в Московском музее изобразительных искусств поставили рояль, внесли стулья, на пюпитр перед пианистом поставили картину Анри Матисса. Пианист «напряженно всматривается в причудливую игру линий, объемов и красок и начинает музицировать. Короткие уколы отдельных звуков… всплывает интонация, фраза… Обозначился мелодический узор – линия. Мы как бы ощущаем в звуках отдельные цветовые пятна. Стремительный пассаж широким штрихом обозначает контур картины… мы чувствовали: настроение работ художника угадано точно» (5).

- Музыка воздействует не только на чувства человека. Посредством ритма она воздействует на его тело. Если в музыке преобладает ритм, то это быстрая музыка, слушая которую, человек переживает совсем другие ощущения, чем тот, который слушает музыку спокойную. Тело человека испытывает напряжения и чувства, сравнимые даже с эротическими ощущениями.

«Динамика и темп вызывают у слушателя эмоциональную или интеллектуальную реакцию, подобную их реакции на телодвижения, мышечные или психические напряжения, возникающие в различных бытовых, культурных, эротических ситуациях» (6).

С одной стороны, музыка усиливает мыслительные способности. Слова, положенные на музыку, способны звучать в памяти всю жизнь. С другой, когда воздействие музыки на чувства начинает преобладать, тогда действие разума подавляется.

 «Центральный компонент экспрессивной информации в джазе – свинг – обладает способностью подавления всех возможных компонентов духовной реальности (идей, идеалов, логических операций интеллектуального содержания)» (7).

На этом воздействие музыки не заканчивается. Когда композитор пишет музыку, он выражает в ней свой внутренний мир. Музыка исходит изнутри композитора.

 «Рождаясь в душе, песня затем ищет свою особую, единственную дорогу к сердцам многих, несет с собой особое переживание, увлекает, объединяет» (8).

Музыка выражает внутренний мир того, кто ее пишет. Она своеобразным языком звуков выражает мировоззрение автора.

 Музыка – это «источник внутренне мотивированной информации. Структура ее языка выступает как структура определенной модели мира и модели миросозерцания автора» (7).

Мировоззрение композитора складывается из его понятий, отношений, взглядов. Затем композитор выбирает музыкальные средства, наиболее подходящие для выражения его чувств и идей.

«Композитор активно выстраивает ноты в музыкальный текст, выражая свое мироощущение, а опытный композитор – и мировоззрение. Это мировоззрение может быть близко нам, а может быть и чуждо» (8).

Если мы не согласны с мировоззрением автора, во всем ли можем согласиться с тем, как он выражает его музыкальными средствами?

Можем ли мы относиться к музыке беспечно при такой степени ее влияния на человека?

Какую музыку мы можем использовать в церковном служении? На эти и многие другие вопросы нам нужно иметь ясный ответ.

Смешение и разделение.

Смешение – это тактика, которую всегда использовал враг. В вавилонском плену народ Божий в течение 70 лет подвергался «мирному» влиянию. Это была тактика постепенного проникновения новых взглядов на жизнь и мир через изменение образа жизни пленников, их питания и даже имен. Идея врага была в том, чтобы заставить человека постепенно отступать от своих принципов: от незначительных вещей, не имеющих прямого отношения к духовности, до поклонения идолам. Расчет состоял в том, что если человек несколько раз поступался в малом, то в нужный момент он поступится и в большом: сначала он примет пищу, а потом поклонится и золотому истукану. Но Седрах, Мисах и Авденаго отказались смешиваться, сливаться и растворяться. Они сохранили верность в малом и устояли перед испытанием печью огненной.

В последнее время тактика смешения и стирания четких Библейских границ используется еще эффективнее. Процессы смешения и разделения наблюдаются во всех сферах общественной жизни: социальной жизни, политике, религии. Людей, выражающих эти взгляды, иногда называют фундаменталистами и либералами. Одни отличаются от других принципиально различными подходами по отношению ко всему происходящему: событиям, фактам, идеям.

Фундаменталисты обращены вовнутрь, стараются определить границы своей веры, стремятся защитить свои убеждения от вторжения мира.

Либералы направлены вовне, стремятся эти границы расширить и не опасаются проникновения новых идей и взглядов.

Люди, относящиеся к этим направлениям, по разному мыслят и часто не могут придти к одному мнению (9).

Подобные процессы наблюдаются и в музыкальном мире. Музыканты-фундаменталисты считают, что в музыке существуют абсолютные критерии, к которым должны приближаться произведения. Создание произведения они рассматривают как акт подражания изначальному образцу.

Либералы утверждают, что все относительно, а что «хорошо» и что «плохо», каждый решает сам. На первое место они ставят свободу индивидуальных суждений. /p

Либеральный подход к христианской музыке в евангельских церквях привел к отказу от сложившегося за десятилетия музыкального жанра, к проникновению из мира разных музыкальных стилей, форм, стандартов. Стирается граница между двумя музыкальными культурами – христианской и мирской. Граница эта становится все более призрачной. Причем, стирается граница не между христианской и серьезной мирской музыкой, а между христианской и самой дешевой музыкой мира. О музыкальных влияниях такого рода переживают даже мирские музыканты:

« Рядом с подлинным существует другой мир, где пустая и развязная поп-музыка, где эстетическое превращается в свою противоположность. Здесь царит ремесло, условия диктует коммерция. Пиши примитивно, стандартно. Мотив один и тот же. Метроритм, разумеется, – четыре четверти. Бас-гитара и ударные жирно выделены.

 Такого рода популярная музыка все еще производится и потребляется в массовом масштабе. Ее буквально вдалбливают в наше сознание звукоустановки в поездах и самолетах, в домах, где живут спешащие за модой, озабоченные проблемой «быть как все» молодые люди от 15 до 25-30 лет. Это страшно – ежедневное привыкание к агрессивно-рефлекторному фону жизни. Оно не лучше привычки к наркотикам и алкоголю, намного опаснее курения. Однообразный звуковой поток, приучающий к восприятию музыки как приятно булькающего… сентиментального пустяка» (10).

 Насколько больше подобные процессы должны беспокоить христиан!

 Фундаменталисты в музыке противостоят слиянию и смешиванию своей музыки с музыкой других стилей. Они стремятся отделить свою музыку от всей другой. Они хотят определить, где проходит граница, отделяющая музыку, которую они исполняют, от музыки, которую исполняют другие. Для них важно найти необходимые средства к музыкальному и жанровому самоопределению:

«Существующая в современной музыке зыбкость межжанровых границ и развивающаяся жанровая неопределенность самого джаза вовсе не снимают проблемы его жанрового опознания, а скорее придают ей еще большую актуальность… Музыканты стремятся «понять, что такое джаз и кого можно считать джазовым музыкантом в наше жанрово-смутное время» (11).

Христиане также должны быть озабочены определением жанра своей музыки, которая отличалась бы своим специфическим набором выразительных средств. Христианскую музыку от всей остальной должна отделять еще более определенная граница.

Что же такое христианская музыка? Каким должен быть христианский жанр?

Жанр.

Жанр – это многозначное понятие, характеризующее исторически сложившиеся роды и виды музыкальных произведений.

Характер музыки, как мы уже говорили ранее, определяется мировоззрением автора. Поэтому, классифицировать жанр необходимо исходя из мировоззрения.

Мировоззрение христиан определяется той переменой, которую произвел Дух Святой после покаяния. Он изменил наши мысли, наш характер. Он показал нам новые ценности и новые цели нашей жизни. Он ведет нас по узкому пути освящения и дает нам силы, чтобы принести плод: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. Теперь нам нужно подобрать этому духовному содержанию соответствующую музыкальную форму. Какие звуки смогут адекватно изобразить смирение, благоговение, трепет, страх Божий? С помощью каких ритмов, какого тембра мы сможем это сделать?

Это исходная позиция, с которой нужно начинать или писать музыку, или отбирать ее для исполнения, «чтобы евангельская музыка была способна выражать высшую радость, которая существует на земле: радость, источник которой есть Небо. Музыка должна иметь такой же характер, как содержащее радость Евангелие» (12).

Итак, первым составляющим элементом жанра необходимо считать духовное состояние автора.

Необходимо учитывать и другие особенности:

- Особую смысловую нагрузку на текст, основанную на личном духовном опыте общения с Богом. Псалмы евангельских христиан всегда выражали глубину переживаний и духовных исканий христианина. Это не были просто односложные восклицания о славе Божьей, а вероучение, облеченное в музыкальную форму.

Писание говорит: «Все дышащее да славит Господа». Прославлять Господа должен человек, а не музыкальная машина, чтобы это была «хвала, подобающая» Господу. Чтобы нажать кнопку синтезатора, не нужно музыкального образования, поэтому многие христиане пошли по такому легкому пути. Но в этом случае мы подвергаем себя большой опасности. Формула ритма, запрограммированная в музыкальных инструментах, имеет сильнейший заряд. Нажатие одной кнопки – и она сметает всё на своем пути, подчиняет себе всё: громкость, тембр, мелодию. Как золотому истукану ей кланяются все элементы песни. Танцевальный ритм. Как паровоз она тянет за собой «эстрадные вагоны», изменяя манеру исполнения, внося плотские элементы в церковь и унося духовность. Нужно готовить настоящих музыкантов для служения Господу. Это не простой путь, но наше служение этого стоит.

- Церковность. Это понятие можно выразить в том ощущении благоговения, которое возникает в присутствии Святого Духа. Если в музыку проникают мирские элементы ритма, тембра, мелодичности, это ощущение «церковности» исчезает, постепенно заменяясь «концертностью», когда ощущаешь себя не в церкви, а в концертном зале. Богослужение все больше превращается в развлекательное мероприятие. Вслед за этим начнет исчезать интерес к Слову, ревность в молитве. Происходит замена духовного душевным.

Церковность также зависит от того, как построено музыкальное служение в церкви. Если ударение сделано на исполнение псалмов группой прославления, да еще в сопровождении механического ритма, то общее пение всего народа Божьего уходит на второй план. А именно общее пение всего христиан – одно из важных составляющих «церковности».

- Еще один элемент христианского жанра относится к использованию технических средств. Возникновение усилительной аппаратуры привело к нарушению соотношения громкости вокала и музыкального сопровождения. Включите мирскую песню, и вы услышите жесткий преобладающий ритм, обязательно много «низов», потом громкая музыка и где-то внутри всего этого шума будут «вставлены» голоса поющих.

Христианское произведение должно звучать совершенно иначе. Выделено должно быть то, что является важным и главным. На первом месте должен быть голос, доносящий до слушателя слова. Музыка должна звучать тише, не отвлекая внимание от текста, но только поддерживая и усиливая его действие.

Тембры и способ звукоизвлечения также должны адекватно отображать христианское мировоззрение и качества христианского характера, приводить к духовному настрою. Низкие частоты барабанов и завывания гитары, режущие слух звуки, скрежет и другие подобные тембровые средства, заимствованные из мирской музыкальной культуры, вряд ли соответствуют этой цели.

 Другая опасность состоит в мелодичности. Красивость и привлекательность мелодии так же отвлекает внимание от текста, как это делает ритм. Только она делает это более тонким способом, через привлекательность и красивость. Именно в этом ее опасность. Современные христиане, обольщаясь подобными мелодиями, пишут « духовные» тексты к известным произведениям из репертуаров Демиса Руссоса, групп   "Eagles”, The Beatles”   и других мирских исполнителей.

 «Именно магическая и эстетическая стороны музыки являются постоянным соблазном для христианского сознания, и именно на эти пути экстатичности и эстетизма готово бывает порой соскользнуть богослужебное пение, и именно поэтому для нас так важно знать, где находятся исторические истоки этих соблазнов» (13).

- Важную роль играет манера поведения во время исполнения произведения. Она зависит от того, в каком духовном состоянии находится певец во время исполнения. Поведение некоторых известных христианских музыкантов говорит об отсутствии надлежащей духовности.

Помню выступление одного известного музыканта на большом христианском фестивале. Он вышел на сцену. Пошла фонограмма. Ему показалось, что не хватает громкости. Тогда он начал махать руками оператору, сидящему в центре зала, показывая, что нужно прибавить громкость. Спев первый куплет, он подбежал к краю сцены и начал активно жестами и мимикой показывать свое недовольство, призывая его прибавить еще. Впечатление от исполнения было безнадежно испорчено. Исполнитель думал не о прославлении Господа, а о внешней красоте. Готовиться к выступлению необходимо. Но когда у нас не получается так, как мы хотели, важно сохранить то духовное состояние, которое мы хотим передать слушателям.

А вот другой пример. Однажды на конференции исполнитель от волнения забыл слова. Он остановился, но затем продолжил петь, пропустив какую то часть. В его поведении на сцене было столько переживания, стремления к Богу, желания прославить только Его, что « минусы» его исполнения сработали положительно, предав это переживание слушателям.

Также, когда мы поем во славу Господа, не стоит слишком много переживать, насколько привлекательно выглядим мы сами. Мы выходим не «показать себя», а прославлять Его.

- Манера пения также зависит от нашего внутреннего духовного состояния. В стремлении подражать мирским исполнителям христианские певцы что-то делают со своими голосами. В них слышатся то ложная чувственность и расслабленность, доходящая до развязности; то наигранность и театральность, резкость и агрессивность.

Написанное музыкальное произведение нужно правильно донести до слушателя. Нужно понимать, что петь о вещах мирских и духовных необходимо по разному. Послушайте, как поют о любви мирской, и вы поймете, что так петь о любви к Богу нельзя. Необходимо петь просто, но в достаточно строгой манере, исключив слащавость, страдальческий надрыв в голосе, мирскую тоску и другие несоответствующие интонации. Не соответствует христианскому характеру и не подобает в служении Господу и дерзость в пении или манере исполнения. p

Существуют разные манеры пения, которые без труда различает даже неспециалист, например бардовская, эстрадная и оперная.

Бард поет своим обычным голосом, иногда намеренно просто. Для него важен смысл песни.

На эстраде другие цели. Там нужно привлечь слушателя, поэтому акцент делается на яркость, выраженную чувственность.

В оперном исполнении слышится нарочитая театральность, искусственность.

Для богослужения нам необходимо что-то среднее. Звук должен быть округленный, в нем должна слышаться трезвость, строгость, трепетная активность, без лишней вальяжности, манерности и чувственности.

«Пение должно звучать просто и задушевно, выливаться свободно и непринужденно, как речь. Петь громко, крикливо нетрудно. Петь же с силой и притом красиво значительно труднее. Еще труднее петь совсем тихо, ровно и стройно. Красота хорошего пения заключается в трепетной нежности, в скрытой напряженной энергии, готовой в любой момент вылиться в мощный поток звуков. Голос должен быть: мягким, теплым, нежным, звучным, звонким, рокочущим, как небесный гром, и ласковым, как шепот моря, твердым, живым, торжествующим, покоряющим убедительностью, сочным, со свободными верхами и бархатными низами» (14). Вот где много работы для регентов!

- В жанре очень важно сохранение традиции.

Считается, что традиционность противоречит всему живому и развивающемуся. Под традицией понимают, что-то застывшее, сухое, безжизненное. На самом деле это не так. В традиции выражается индивидуальность. Ограничения и запреты, которые несет традиция, являются благом, позволяющим сохранить свое лицо, сохранить стиль от проникновения чуждых мирских элементов.

Во вторых, традиция – это сокровищница опыта. Слово «традиция» происходит от лат. «передача». Им принято обозначать культурное наследие, передающееся из поколения в поколение в течение длительного времени. Она содержит проверенные временем ценности, лучшее, что было накоплено прошлыми поколениями. Поэтому она нуждается в бережном отношении, как благородное растение в защите от сорняков. Размывание традиций может обернуться размыванием конфессионального самосознания и утратой своеобразия.

Вот что говорят об этом музыканты:

«Псалмы духоборов … служат связью между современной культурой и далеким прошлым. Какие бы добавления ни делались к ценностям духоборческой традиции – а их много, – все же псалмы остаются в корне… псалмопение настолько основно для духоборческого пути жизни, что его утрата глубоко и болезненно отразится на всей духоборческой культуре. И когда искусство псалмопения умрет, тогда умрет и духоборчество в его первоначальном смысле» (15).

«Жанр живет настоящим, но всегда помнит свое прошлое, свое начало… Более того, чем выше и сложнее развивался жанр, тем он лучше и полнее помнит свое прошлое… нарушение некоторых абсолютных запретов может привести к распаду жанра» (16).

В- третьих, традиция, как это ни покажется парадоксальным, является фундаментом для всякого дальнейшего развития. Традиционность не противоречит развитию и не отменяет его. Наоборот она дает возможности развиваться в правильном направлении.

«Наличие жесткой нормативности в правилах порождения художественного текста… вовсе не исключает высокой степени свободы… в комбинировании, варьировании стандартным набором свойственных им ритмических, гармонических, фонических комплексов» (17).

У музыканта огромное количество возможностей выражения своего замысла через использование различных инструментов. Роль традиции – сохранять автора и исполнителя на правильном пути, определяя направление движения. Автомобиль отличается от поезда большей свободой движения. Рельсы ограничивают свободу поезда. Но никто не скажет, что рельсы – это плохо. Они же и дают поезду преимущества (грузоподъемность, постоянная скорость, равномерность движения, безопасность). Как рельсы сохраняют поезд, так традиция сохраняет жанр. Истоки развития будущего – в традициях прошлого.

 Но что мы видим сегодня. Во многих евангельских церквях просто заменили «старые» песни на «новые». Сборники «Песнь возрождения» исчезают из употребления. На их место приходят короткие четверостишья, пропеваемые несколько раз. Вместо общего пения зал подпевает группе прославления под механический ритм музыкального инструмента… Внося эти изменения, служители хотели оживить собрания, сделать их чуть более современными, доступными для молодежи... А что получилось? Стала ли выше духовность? Посмотрите внимательно, и вы увидите, как вместе с этими нововведениями изменилось и лицо церкви, пропало то ощущение глубины, которое раньше возникало во время пения. При более внимательном рассмотрении вы заметите, что и члены вашей церкви стали другими. Обратите внимание, как они слушают проповеди и как молятся. Вы поймете, что церковь изменилась.

Началось все с безобидного, на первый взгляд, – с исполнения новых песен и мелодий, написанных совсем другими людьми, с другим духовным опытом. А в результате произошла смена музыкального жанра, формирование совсем другой музыкальной культуры.

«В современных церквях на Западе присутствующие часами могут с удовольствием слушать прекрасную музыку на богослужении. Ничто в этой музыке не побуждает их оценить свою жизнь, свои поступки, тяжесть своих грехов» (18).

В наших служениях на первом месте всегда стояла и должна стоять проповедь Евангелия для покаяния, потом молитва. И только затем музыка поддерживает радость этого покаяния и общения с Богом. Наш дом – это не дом музыки, а дом молитвы.

Прежде чем что-то изменять и от чего-то отказываться в музыкальном служении церкви, необходимо понять ценность того, что было создано нашими предшественниками. Необходимо не отменять традицию, а творчески отнестись к ней. Изменения должны вноситься осторожно, чтобы они приводили не к смене жанра и его разрушению, но к его развитию, чтобы не утратить того ценного, что было накоплено до нас.

 Да, это трудно, но необходимо научиться петь «старые» псалмы так, чтобы они звучали по новому. Нужно молиться, чтобы Бог поднимал в наших церквях братьев и сестер, способных писать новые песни в евангельском духе. Следует налаживать сотрудничество с церквями в других регионах, чтобы заимствовать друг у друга хорошие песни. Надо учить наших детей музыке, чтобы у нас были способные играть на «живых» музыкальных инструментах. Это сложная работа. Но ей нужно заниматься

Музыкальное воспитание.

Скажем еще немного о музыкальном воспитании. Музыка, которую мы слушаем, формирует наш внутренний мир. Постепенно под воздействием музыки формируется мировоззрение. Поэтому очень важно наблюдать за тем, что мы слушаем.

 Лютер считал, что музыка влияет на воспитание и спасает от пороков: «Музыка – половина дисциплины и укротительница, – располагая людей к мягкости и кротости, делает их нравственными и рассудительными».

 « Изнеженные напевы и плаксивые ритмы, эти хитрые зелья карийской музы, развращают нравы, своим разнузданным и коварным искусством незаметно вовлекая душу в разгул космоса (народного гулянья с пением)»,— пишет Климент Александрийский, один из первых учителей Церкви, подробно занявшийся вопросом взаимовлияния пения и жизни» (19).

«Через вдохновенные гимны можно научить великому богословию и изумительной истине. Но через плохую религиозную музыку можно также передать ложную доктрину и компромисс» (20).

Что происходит в нашей практике? При внешнем обилии кассет, серьезному христианину сегодня « нечего слушать». То, чем наполнен музыкальный рынок, представляет из себя совсем не ту музыку, о которой мы говорим. Врата современной христианской музыки широки. Узкий путь находят не многие, а многие даже не ищут.

Что же делать, если так мало хороших песен и музыки? Нужно слушать только хорошие песни. Затем нужно больше петь самому или вместе с другими. В остальное время лучше не слушать ничего, находясь в тишине, размышлении и молитве.

«Призывание имени Господа требует отвлечения внимания от всего земного и мирского и сосредоточение его на Небесном и Божественном. Подобная отрешенность и сосредоточенность немыслимы без особой душевной тишины, рождающейся из тишины физической, когда смолкает все мирское и материальное и все внутренние силы устремлены к Богу.

 Таким образом, если музыка начинается с шума или физического звукоизвлечения, то богослужебное пение начинается с духовной тишины и путь к достижению богослужебного пения лежит через «молчание мира», которое преобразуется в историческом периоде «немоты», простирающемся от изгнания из рая до песнопения, воспетого Моисеем при переходе через Чермное море…» (21)

Таким образом мы сможем защитить себя, свой внутренний мир от размывания и изменения.

Роль служителя.

Сегодня существуют разные взгляды на роль служителя в вопросах музыкального служения. Одни считают, что «церковные служители не должны быть заняты спорами, можно ли допустить гитару или барабан в служение» (22).

Другие высказываются еще категоричнее: «Мы должны смело распахнуть дверь в наши дома молитвы сценаристам, режиссерам, композиторам, музыкантам…» (23).

  Третьи говорят, что «мы должны быть очень внимательными к тому, какая музыка звучит у нас» (24), что «только духовно опытные служители могут одновременно сохранять главный принцип христианского богообщения – исполненность Духом Святым – и находить новые средства, художественные приемы, соответствующие поклонению в духе и истине Иисуса Христа» (25).

В 33 и 44 главах книги пророка Иезекииля служитель – страж на дверях Дома Божьего, поставленный Богом. Он поставлен, чтобы защитить дом Божий от проникновения мира внутрь. Служитель – это пастырь, охраняющий овец. От уст священника члены церкви ищут ведения. Печально видеть беспечность служителей в отношении музыки, исполняемой в церкви. Это их обязанность – иметь духовное чутье, уметь определять, в какую сторону необходимо двигаться, на какие образцы опираться. У них должна быть духовная компетенция в музыкальных вопросах.

В основании домостроительства музыкального служения лежат взаимоотношения пастора и регента. Важно, чтобы эти два служителя имели один взгляд на музыкальное служение и его развитие. Они должны следить за тем, «чтоб никогда, ни под каким видом в церковь не проникали чуждые Богу мелодии» (26).

Они поставлены Господом для «совершения святых на дело служения» (Еф. 4:12). И должны воспитывать тех, кто трудится в музыкальном служении. Заботиться о формировании их музыкального вкуса, наблюдая за тем, что они слушают, и обеспечивая их хорошей музыкой для прослушивания. Музыкальные служители также должны прилагать старание к своему совершенствованию, работать над певческим дыханием, звукообразованием, дикцией.

«Певцы же, главные в поколениях левитских, в комнатах храма свободны от занятий, потому что день и ночь они обязаны заниматься искусством своим» (2 Пар. 9:33).

Пастор и регент не должны устраняться от определения направления музыкального служения и отдавать его в руки исполнителей. Музыкальным служением должен руководить служитель, имеющий ведение от Бога. Стремление музыкантов обособиться от духовного контроля служителей ведет к отказу от духовного руководства служением. Когда в музыкальном служении участвуют те, кто недавно принял Христа, они, как правило, имеют слабое представление о разнице между духовным и душевным, о порядке построения служения. У них еще сохранились мирские музыкальные вкусы, поэтому они хотят другой музыки.

Служитель не должен идти на компромисс в вопросах музыкального служения под давлением членов церкви, денег, необходимости роста церкви или других обстоятельств.

Печально слышать высказывания известных проповедников: «Но я прямо скажу вам, что вы не сможете удержать вашу молодежь, если только они не будут иметь возможности приходить и свободно исполнять живые песни прославления. Разрешите им поднимать руки, разрешите им рукоплескать, разрешите им прославлять Господа, разрешите им петь с радостью и, если необходимо, разрешите им даже танцевать перед Господом. Все это сохранит вашу молодежь в ваших церквях…» (27). Но никогда не является решающим то, что молодежь желает и хочет. Решающим является лишь то, что может сослужить добрую службу духовному росту молодежи. Не может быть никакой свободы от Священного Писания ни в чем, в том числе в том, что касается церковной музыки.

Служитель не должен забывать, что при изменении репертуара – изменяется сознание слушающих, изменяется и конфессиональное сознание, что может привести к разделению церкви. Поэтому служитель должен уметь предвидеть, что произойдет, если музыка в церкви изменится (28).

Последнее время отмечено тем, что христиане начинают слушать все подряд. Музыка, которую не услышишь на богослужении, звучит в домах и машинах детей Божьих. Жесткие ритмы, мирской стиль исполнения, «тембры протеста», «забойные» музыкальные вставки...

Сначала такая музыка формирует иной музыкальный вкус. Так как каждый христианин – часть тела Христова, то через музыку в Церковь вносятся недуховные элементы, проникает «музыкальная закваска». После этого музыка, исполняемая в церкви кажется скучной. Происходит раздвоение христианина – дома он слушает то, что ему нравится, а в церкви то, что «надо».

Затем такая музыка начинает проникать в церковные служения. Танцевальные ритмы, недопустимые на воскресном богослужении, вдруг появляются на молодежных собраниях, на бракосочетаниях и брачных пирах… Проходит время, и таких членов в церкви становится все больше. Они начинают собираться вместе… Понятно, что долго это продолжаться не может. При первом удобном случае приходит момент, когда они уходят, чтобы быть там, где им нравится, среди подобных себе. Церковь разделяется.

Служители Божьи, да поможет нам Господь, да даст нам ведения и мудрости, сохранит нас и наши церкви в это последнее время!
Аминь.

Практическое применение данного материала